В фильме Спилберга «Линкольн» была замечательная сцена, в которой герой Дэниэла Дей-Льюиса разговаривает с конгрессменом от левых республиканцев Тадеушем Стивенсом в исполнении Томми Ли Джонса. Последний выступал за расовое равенство. Линкольн, который задумал отменить рабство, предложил этому сенатору подержать свою инициативу, но только не в той форме, которую пропагандировал всю свою политическую жизнь этот конгрессмен. Он предложил ему публично отказаться от равенства рас и признать различия, но выступить за правовое равенство, что уломало бы при том раскладе большую часть республиканцев, которые противились отмене именно по причинам приверженности идеологии расового господства. По сути, Линкольн просит Стивенсона поступиться своими принципами ради общей цели.
При этом главный герой произносит такую примерно речь: я знаю, что стрелка на вашем компасе указывает в правильном направлении, однако у меня есть карта, на которой обозначены все овраги, горы, болото, реки и озера. Если вы пойдете прямо, то просто утонете в ближайшем болоте. Но с моей картой, чтобы дойти, нам где-то придется повернуть направо, где-то налево, а где-то вообще свернуть назад, чтобы обойти.
Сенатор согласился публично отказаться от исповедуемой самим же собой политической философии, в результате чего Линкольн получил необходимые голоса конгресса и стал впоследствии героем, освободителем американских рабов.
Обычно этот пример я привожу в спорах с левацкой молодежью, которая ради своих же левацких целей, заявленных организациями, в которых они состоят, не готовы идти на какие бы то ни было компромиссы.
Однако любое действие любых групп будут успешными только в случае верного понимания социально-классовой ситуации.
1.
Печально, что не только у левой молодежи, но и у именитых ученых, прошедших закваску позднего истмата и статьи которых с видеолекциями торчат в пропагандисткой обойме различного рода рабочих партии, знание о реальной структуре современного общества не выходит за рамки фразы из известного советского фильма по мотивам Джона Рида «Красные колокола»: «Есть только два класса – пролетариат и буржуазия, и тот, кто не за один класс, тот, значит - за другой».
Однако сами классики, в верности которым клянутся современные ортодоксы, заметили, что в «Коммунистическом манифесте» эта теория была применена в общих чертах ко всей новой истории» (Введение Энгельса к изданию «Классовой борьбы во Франции» Карла Маркса 1895 года). Сами классики, пользовались своей теорией «в общих чертах» для анализа конкретной ситуации в конкретном месте, где политическая борьба между пролетариатом и буржуазией, составлявшей экономический костяк происходящих событий, совершенно не является главной и определяющей борьбой в конкретной ситуации.
Например, по поводу итальянских событий конца 19-го века, Энгельс в своей статье 1894 года «Будущая итальянская революция и социалистическая партия», успокаивает тамошних социалистов, обратившихся к лидеру интернационала с вопросом, «а где, собственно, в аграрной Италии революционный авангард?», напомнил строчку из Манифеста: «…социалисты всегда являются представителями движения в целом… они борются во имя достижения ближайших целей и интересов рабочего класса, но в то же время в движении сегодняшнего дня они отстаивают и будущность движения».
После чего Энгельс посоветовал местным вождям рабочей партии поддержать демократов-республиканцев, заключить союз с ремесленной и аграрной буржуазией, бороться вместе с ними за буржуазную республику. В связи с тем, что сам лидер рабочего интернационала столкнулся с непониманием на местах, он разъясняет, что буржуазная республика – есть «политическая форма, в которой борьба между пролетариатом и буржуазией только и может найти свое разрешение».
Сегодня у ортодоксов есть на это готовый ответ: это был союз пролетариата и буржуазии против феодализма и он правомочен. Якобы для сегодняшнего дня это уже устаревшая тактика. Однако о революционной борьбе мадзинистов они, наверное, не слыхали?
Примеров того, что классики в своих политологических работах, посвященных революционным событиям в различных странах, совершенно не ограничиваются абстрактной классовой борьбой «в общих чертах», множество. Мало того, они настоятельно рекомендуют этим не ограничиваться. Более даже того, они настоятельно просят своих коллег по интернационалу «отстаивать будущность движения», то есть идти на компромиссы с различными фракциями оппозиционной и прогрессивной буржуазии, защищать поднятые лозунги этих буржуазных фракций и до конца их отстаивать, так как победившие фракции буржуа, как правило, сами предают свои же собственные революционные идеалы.
Это 19-й век. На дворе начало 21-ого.
2.
Протестный период 2011-2012 гг. дали нам отличную пищу для размышлений о том, что из себя представляет современное общество РФ. Пока конспирологи и правительственные пропагандисты пели в уши про «агентов госдепа» и тупую толпу, которой манипулируют эти «агенты», активная часть общества заявила о себе.
20-летие мантр левых ортодоксов про неизбежное восстание пролетарских трудяг против беспредела «либероидов» и 20-летие стенаний патриотической интеллигенции о неизбежном русском бунте, настолько убедило в этом самих же певцов победоносного пролетариата и русского мессианства, что они не узнали в молодых работниках столичных офисов своей же собственный российский пролетариат и свой же собственный российский народ.
Однако стоит задуматься, что в протестной Москве, где вышло намного менее 1% жителей России, живет 10% населения федерации. 70% вообще из 142 млн. граждан живет в крупных мегаполисах, то есть где-то в 20-ти больших городах РФ, которые в эти протестные годы также на своих площадях поддержали столичный бунт. Следовательно, если в Москве вышло 100 000 человек, значит никакими «мелкими группами провокаторов» там и не пахнет. Это самая что ни на есть активная часть большинства граждан России. И пополняется эта часть так же за счет так называемого «молчаливого большинства».
Те, кто ждет только лишь восстания большинства, никогда его не дождется. Просто стоит вспомнить любую революцию в истории, чтобы понять, что большинство делегирует свои полномочия активному меньшинству.
По данным Минэкономики, 80% ВВП страны составляет сфера услуг. Ну вот, теперь стало ясно, что работники сервиса являются большинством. Большинство русского народа – и есть так называемый «офисный планктон», протест которого не приняли патриоты, клянущиеся в любви русскому большинству.
«Сфера услуг - непроизводительная сфера», - говорит ортодокс, тогда как победоносную пролетарскую революцию по классикам должен совершить непосредственный производитель. Видя в планктоне паразита, ортодокс забывает, что непосредственный производитель окружающих его вещей, а, следовательно, и революционный авангард, проживает в Китае. Таким образом, ортодоксальный коммунист из российской рабочей партии представляет интерес китайского рабочего. Как справиться ему с противоречием, что в Китае правящей является уже коммунистическая партия, не известно. Разве что признать КПК оппортунистической, чем красная рабочая пресса с левацкими ресурсами и занимаются.
Логика ортодоксии основывается на схеме, описанной, опять же в общих чертах Марксом, которая идеально подходит к промышленному капитализму. Описал он ее отдельно от конкретно-исторической ситуации и отдельно от различных местных условий. Пролетариат становиться революционным в силу своего собственного развития, в силу того, что сама логика развития капитализма, пролетаризирует большинство населения, ставит его в ситуацию социального найма. Идет укрупнение и монополизация предприятий, которые поглощают население. Оно превращается в рабочий класс, который концентрируется в городах вокруг предприятия. Техническое развитие заставляет делать рабочий класс более-менее образованным, способным к выполнению рабочих функций, в силу чего рабочий класс начинает понимать производственный процесс, вплоть до того, что начинает понимать схему своей собственной эксплуатации.
Он начинает сопротивляться эксплуатации, выдвигает экономические, а затем политические требования. Без него, его работы, предприятие не функционирует, а капиталист не получает прибыли, в силу этой зависимости капиталиста от рабочего последний получает возможность давать ответные классовые атаки на капиталиста вплоть до устранения капиталиста. Помимо этого, обстоятельства, связанные с постоянными кризисами перепроизводства, концентрируют производство, связывают его в единый процесс, создают монополии, когда капиталист поглощает других капиталистов. В силу этой концентрации и разрастания предприятия, идет процесс обобществления. Капиталист уже не в состоянии держать в узде монополию и производитель - т.е. рабочий класс включается в управление монополией, действия производителей координируется, капиталисты также в силу этого по своему обобществляют между собой частную собственность через акционирование.
Таким образом, рабочий класс интернационализируется вместе с интернационализацией капитализма, пролетарии всех стан соединяются, они объединяются самим капитализмом. Они знают производственный процесс, понимают схему эксплуатации, понимают, что им уже не нужен капиталист, ибо он паразит. Таким образом, рабочий класс становиться революционным. Цель революционного класса отобрать у капиталиста власть и собственность. Власть - через политическую революцию, собственность также через политический инструмент - через государственную власть. Государство - орудие классового угнетения из рук буржуазии переходит в руки восставшего пролетариата, пролетариат ликвидирует капиталистов как класс и становиться владельцем и государственного аппарата и обобществленной собственности. После переходного периода рабочий класс реально обобществляет всю совокупную собственность и каждый человек становится собственников всего общественного богатства. Частная собственность уничтожается. Государство как орудие угнетения отмирает, потому что ликвидируется сама основа государства - разделение труда, ликвидируются классы. На арену выходит свободная ассоциация всесторонне-развитых индивидов. Программа коммунистической революции выполнена.
Такова вкратце марксова схема. И здесь понятно, что условия Российской Федерации как-то очень уж далеки от описанных необходимых условий для революционизирования пролетариата. Хотя бы по причине очевидной деиндустриализации страны.
На дворе новые условия названные глобализмом, который характеризуется господством ТНК, принадлежащие не отдельному частнику, а корпорации частников. ТНК - крупные капиталистические фирмы, базы которых находятся в капиталистических центрах, а основной эксплуатируемый класс - в развивающихся странах-производителях. В капцентрах - промышленный пролетариат - непосредственный производитель - уничтожается, переводиться в другие страны, уходит в офисы. Прибавочная стоимость создается в другой стране, а внутри страны процветает спекулятивный капитал. Яркий пример - Детройт - раньше был столицей производства, промышленный город, автомастерская американского автопрома, сейчас после деиндустриализации - вымирающий город.
Аналог Детройта - наш Уралмаш. Целый рабочий район, который строился вокруг завода и концентрировал рабочий класс, где все кругом создано для рабочих. Все жители - рабочие и обслуга рабочих, в центре - сам завод.
На данный момент идет планомерный демонтаж уральского гиганта. Промрабкласс Уралмаша - это остатки бывших трудовых коллективов. Директорат Уралмаша просто распродает завод на металлолом. Трудящийся перестает быть промрабклассом - он поглощается офисами, мелким и средним бизнесом, кучей маленьких конторок, торгующих всяким ширпотребом и услугами.
Дореволюционной Петербург, бывший промышленным центром империи, сосредотачивал в себе и вокруг себя 10% промышленного пролетариата всей империи. В авангарде революции - рабочие Путиловского завода, который находится в центре тогдашней столицы. Лозунг диктатуры пролетариата актуален, понятен. Все на своих местах, вот рабочие, вот их большинство, вот капиталист, вот правительство, защищающее капиталиста. Рабочих на заводе - 22 000 человек. Крайне высокая политизация. Выступило - 12 000. Перед революцией - 108 стачек.
Берем этот же завод в 2013 г. Завод. уже переименованный в Кировский -распродан. В оставшихся цехах - собирают трамваи из деталей "Сименс". Основная деятельность - сдача помещений в аренду. Производство свернуто, кроме нескольких филиалов, которые находятся за пределами мегаполиса, делающих тракторы. Из 6 000 рабочих завода - только половина является промрабклассом, остальные - менеджеры, работающие в спекулятивной сфере. И того, в центре многомиллионика целых 3 000 человек, которым, как показала практика последних лет - не до политики.
Есть и другой пример - УГМК - развивающаяся капиталистическая корпорация, принадлежащая частнику. Вроде бы государству нужны трубы для нефтеперекачки, поэтому трубные компании ещё работают. Однако - производство трубы на УГМК - это малая часть УГМК. Большая часть - это различный спекулятивный бизнес и застройки фешенебельных гостиниц и домов. На этих застройках работают гастробайтеры. На самих заводах УГМК работает тот самый настоящий российский промрабкласс. Однако количество рабочих все равно сокращается посредством внедрения автоматизации. Те же, кто остается работать, выступает против перемен, что было продемонстрировано на последних президентских выборах.
"Газпром". Достаточно съездить в Анапу, чтобы убедиться, что половина баз отдыха – это фешенебельные дворцы для отдыха работников "Газпрома".
Ситуация с БАЗом также знаменательна. Что там происходит с точки зрения того же марксизма-ленинизма? Капиталист ликвидирует собственное же производство и выгоняет рабочих на улицу. То есть он не заинтересован в эксплуатации рабочего класса. Алюминий не нужен, потому что его никто не покупает: производство не только Дерипаска сворачивает, но и перерабатывающие и сборочные предприятия. И что в этой ситуации делать рабочему классу, если сама техническая база, делающая его революционным, уничтожается?
Либо уходить с работы, что ликвидирует социальную стабильностью в городе, построенном вокруг завода, либо проситься обратно на завод.
Посмотрим на действия в этом случае нашей бюрократии.
Знаменитое Пикулево. Ситуация выглядит так же, как и в случае с БАЗом: олигарх Дерипаска сворачивает производство, которое ему уже не выгодно. Он стремиться увести его и распродать за рубеж, чтобы получить быструю прибыль. Побочный эффект – увольнение рабочих. Все идет по плану. Однако назло олигарху, рабочие перекрывают федеральную трассу. Только после засветки в СМИ, бюрократия начинает реагировать на ситуацию. Приезжает Владимир Путин. Он спасает рабочих: Дерипаска отказывается сворачивать производство.
Однако за кадром как-то осталось, что тогдашний премьер-министр выделил из госбанка ВТБ, 99,9% акций которого принадлежат Центральному Банку России, немалую сумму олигарху на покрытие его затрат.
Резюмируя, можно увидеть реальные отношения между участниками истории: высшим чиновником, олигархом и рабочими. Чиновник, как нанятый менеджер граждан РФ, платит частнику деньги за то, чтобы тот пошел против своих же интересов, для того, чтобы рабочие работали дальше. Вроде бы хорошо, однако смысл данных действий не в том, что кто-то там заботиться о рабочих, а в том, что перекрытие федеральной трассы потому и заставило лично приехать премьера, что подобные акции бьют по рейтингу, следовательно, по электоральной поддержке, следовательно, по единственному тому, что оправдывает существование сегодняшней власти – по выборам.
В выигрыше остался только высший чиновник. Олигарх, после того, как потратил деньги на дальнейшее неэффективное в смысле прибыли для самого себя производство, снова свертывает цементный завод после выборов, рабочие снова получают листы увольнения. Зато чиновник получил нужное количество бюллетеней.
Из всего видно, кто является господствующим классом в Российской Федерации. Это отнюдь не промышленная буржуазия, с которой положено в марксисткой ортодоксии воевать пролетариату.
Что делать в этом случае партии, называющей себя авангардом промышленных рабочих? Либо ехать агитировать в КНР, либо выполнять чисто буржуазные задачи – создавать промышленную базу, чем в той же ортодоксальной теории заниматься должна именно промышленная буржуазия, либо продолжать выступать в центре мегаполисов в количестве трех человек с лозунгом «За власть рабочих и крестьян» и смотреть, как проходящие мимо рабочие показывают знакомый жест рукой, выполняемый строго у виска.
3.
«Большинство социалистов продолжает рассуждать по старинке, не считаясь с реальностью. Они не видят либо не хотят признать, что капиталисты точно так же отстранены от власти», написал известный американский экономист, ученик Кейнса, советник президентов Кеннеди и Клинтона, участник Римского клуба Джон Кеннет Гэлбрейт в своей книге "Новое индустриальное общество".
С ним невозможно не согласиться, памятуя, что Гэлбрейт, как приверженец «Нового курса», понимает, чем занималась рузвельтовская администрация: созданием бюрократии, оттесняющей от власти американскую олигархию и проводящую социал-демократическую кейнсианскую политику. Основы той политики американские неоконсерваторы пытаются сломать до сих пор, продолжая обвинять того же Обаму в социализме, то есть, пуская в ход пропагандистский арсенал эпохи маккартизма.
Примечательно, что само оформление бюрократии в правящий класс, отстраняющий от господства буржуазию времен «чистого» капитализма, произошло не без помощи самих же коммунистов, в верности идеалам которых клянутся современные леваки. Об опасности бюрократического перерождения диктатуры пролетариата напоминали большевикам не только тогдашние оппоненты от социализма – Плеханов, Каутский, Бернштейн, Аксерольд и другие, но и сами вожди российских коммунистов – Ленин, Троцкий, Бухарин и Сталин. Другой вопрос, что в условиях уничтожения старых господствующих классов, но при очевидной слабости и малочисленности российского пролетариата и безграмотности крестьян - не способных установить аналог Парижской коммуны в общероссийском масштабе в ситуации жесточайшей борьбы с международным империализмом, кроме становления господства бюрократии ничего другого и не могло быть.
В Западном же обществе бюрократия также стала пополняться за счет тех же социальных низов, становившимися преданными адептами социал-демократии, объявившей бой свободной от социальных затрат буржуазии.
Однако истоки господства бюрократии и становления ее как самостоятельного господствующего класса можно найти все у тех же классиков. В том же «18 брюмера Луи Бонапарта» можно прочитать о «стремлении бюрократии к самовластию» и о том, как «Бонапарт вынужден был создать рядом с подлинными классами общества искусственную касту, для которой сохранение его режима - вопрос о хлебе насущном?».
Да и нет ничего удивительного в том, что чиновник, занимая должность, является одновременно и акционером крупных частных компаний, а весь слой чиновников распоряжается большей долей собственности различных ОАО, что в итоге делает его еще и собственником основных средств производства, что полностью помещает его в контекст отдельного социально-экономического класса.
Вывод однозначен: господствующим классом в Российской Федерации является бюрократия.
Попадающий в Госдуму рабочий Трапезников перестает быть рабочим в думе. Он становится частью господствующего класса.
4.
Отсюда понятно, почему массивная часть российской патриотической и даже левопатриотической интеллигенции через рупоры своих и отнюдь не своих СМИ обливали грязью протестные массы на болотной.
Не признав в этой бурлящей массе часть своего же любимого народа, не увидев на площадях мегаполисов привычную картинку из их же школьных учебников по истории, где на штурм самодержавия шагают толпы рабочих в солдатских шинелях, интеллигенция в своих «Завтра» тут же заклеймила проклятием протестующих и запела в унисон с теми, против кого этот протест и был направлен – с полпредами сырьевого бизнеса России.
С учетом того, что сырьевой бизнес в большей своей части контролируется российской высшей бюрократией как через участие в доле, так и через своих же ставленников, то патриоты и левая ортодоксия оказались в рядах защитников господствующего класса, который не так давно они сами подвергали проклятию за неолиберальную и антипатриотическую политику.
Однако их страх не был столь уж необоснован. Всему виной картинка в СМИ, где ответчиками за протест выставлены фронтмены либеральной оппозиции, коих и представили как «агентов госдепа». Несмотря на полное отсутствие доказательств финансирования из-за рубежа, и это при всей мощности силового аппарата, финансирование либеральной оппозиции из кармана крупных капиталистов и их корпораций совершенно не скрывалось самими же информационными ресурсами либеральной оппозиции. Никогда не скрывалось, что такие концерны, как «Национальная резервная корпорация» или «Альфа-групп» вкладывают определенные суммы в деятельность данной оппозиции.
Рванье на себе волос по этому поводу совершенно непонятно, потому что даже старый добрый советский истмат предупреждал, что либеральная оппозиция – это политическое выражение интересов протестующей против правительства буржуазии.
Сполохи недовольства правительством современной буржуазии тлели на всех бизнес-информационных площадках современной России. От газеты «Коммерсант», журналов «Эксперт» и, например, сайта «Деловая Россия» (не зря имеющего подзаголовок о том, что данное сообщество включает в себя только несырьевой бизнес) веяло оппозиционностью последнее десятилетие. Тот же Российский Союз Промышленников и Предпринимателей, являющийся ведущим объединением все в той же «Деловой России», имел и имеет в своем составе как раз таки бенефициаров либеральной оппозиции.
Идея создать правую партию, представляющую интересы именно несырьевого бизнеса, давно уже витала в тех же информационных материалах «Деловой России». Неудачным клоном СПС стало «Правое дело», возглавлять которое поставили представителя РСПП и «Деловой России» Михаила Прохорова. Другие представители и «Деловой России», и РСПП Александр Лебедев и Петр Авен раскручивают деятельность уже оформившегося вождя либеральной оппозиции Алексея Навального.
Интересно просмотреть первые вступительные части программы любой либеральной партии – «Яблоко», РПР-ПАРНАС, «Народный альянс» или «Гражданской платформы». Ушки там видны отнюдь не госдепа, а все тех же интересов представителей РСПП и «Деловой России». Главная идея политических программ - устранение господства сырьевиков. Экономические и политические требования так же начинаются с признания сырьевой ориентации России в ущерб «деловому климату» и «конкурентному бизнесу».
Таким образом, налицо борьба между сырьевой фракцией буржуазной бюрократии, господствующей на верхах аппарата и промышленно-финансовой, отчужденной «сырьевиками» от рычагов верховной власти. Раскол верхов очевиден.
О причинах недовольства либеральной буржуазии существующим режимом можно так же узнать, если быть в курсе исходящих из ее рупоров информации: непривлекательная инвестиционная атмосфера, когда инвесторы просто боятся вкладывать в проекты российского бизнеса, налоговый и коррупционный гнет, силовой прессинг, политика в пользу крупных «своих» фирм в ущерб некрупному развивающемуся бизнесу, лоббирование интересов монополий в пику интересам мелких и средних компаний, отстранение традиционных партий бизнеса от реальной власти, устранение свободной политической конкуренции.
При этом критика проводимой политики, исходящая из тех же «Коммерсанта» или «Новой газеты» совсем не лишена объективности. Режим обычно клеймится как власть силовиков-сырьевиков, не дающий развиваться «честному бизнесу». Баронесса либерально-радикальной публицистики называет главных бюрократов не иначе, как люмпенской властью, а один из обозревателей той же газеты, оксфордский доктор политнаук Владимир Пастухов в статье «Государство диктатуры люмпен-пролетариата»… в общем, уже из названия ясно, что он хотел сказать.
Однако, несмотря на то, что Пастухов – ярый антисоветчик, антикоммунист и просто либерал, он с точность умудрился повторить самого Карла Маркса, написавшего в «Классовой борьбе во Франции»: «Финансовая аристократия, как по способу своего обогащения, так и по характеру своих действий есть не что иное, как возрождение люмпен-пролетариата на верхах буржуазного общества». Эти слова относятся к революции 1848 г., когда промышленная буржуазия, та самая, которая стремится к индустриальному подъему, воевала против финансистов, захвативших власть при Луи-Филиппе и в угоду обогащению на спекуляциях громила интересы буржуазии промышленной, выступавшей с республиканскими лозунгами.
Если учесть, что функцию финансовой аристократии сегодня выполняет все та же бюрократия, являющаяся держателем акций корпораций, спекулирующих на сырье, то аналогия с 1848 годом вполне уместна.
Отсюда, кстати, и вполне понятна причина деиндустриализации и захоронения «инвестиционного климата». Как и во времена «весны народов», спекулянты, против которых пошла воевать производственная буржуазия, тормозили ее развитие распродажей всего и вся, боясь вместе с усилением производственного капитала усиления влияния и промышленников. «Люмпены» ущемляли ее политические поползновения, ликвидируя республиканские либерально-буржуазные порядки, устанавливая монархическую вертикаль власти, назначаемое чиновничество и монопольное положение партии роялистов в парламенте. В общем, демократия, даже ограниченно-буржуазная, такому порядку вредна. Аналогии с современной вертикалью власти, при которой идет ущемление парламентской демократии и деиндустриализация – очевидны.
Лозунг «Честные выборы», выдвинутый локомотивом «болотных» протестов, на практике означает не что иное, как создание условий реальной политической конкуренции на выборах в законодательные органы субъектов федерации, с помощью чего оппозиционный бизнес сможет создать свои группы лоббирования и защищать свое дело.
Второй лозунг, объединивший протест 2011-2012 гг. – «Россия без Путина», также означающий на практике свержение политического представителя господствующей верхушки сырьевых магнатов, что в свою очередь повлечет неминуемый передел власти и собственности в России.
Ну и ладно, пусть бояре дерутся, скажет некто, однако, как известно, чубы трещат у холопов. Это к вопросу о том, а при чем тут низы.
5.
В современной России разговор о претензиях со стороны гражданского общества к проводимой политике считаю даже неуместным. Даже официальная печать не способна обойти острые вопросы и старается как-то на них реагировать. Видно было, как во время протестов митингующие с той и другой, условно – «болотной» и «УВЗ-поклонной», стороны валили все беды народа на вождей противоположной стороны. Во всех грехах «болотные» винили лично кандидата в президенты от «Единой России», а бюджетники – либералов-белоленточников.
Однако и те, и другие стояли за перемены. Одни за перемены в сторону так называемой «стабильности», другие, за перемены в сторону демократизации. Господствующая номенклатура умудрилась одновременно ущемить интересы трудящихся, свертывая социальное государство, и интересы бизнеса, сворачивая «инвестиционный климат».
Фронтмены обоих митингов, представители своих политических сил четко поставили ставку на те силы, которые они на митингах и защищали. «Антиоранжисты» надеялись на стабильность и «левый поворот», а «оранжисты» на уступки в пользу демократизации.
«Болотная» собрала в основном «конторский пролетариат» и оппозиционный бизнес, в офисах которого и работает протестный «офисный планктон». Если учесть, что болотный протест был обозван «бунтом сытых», можно сделать вывод, что претензий к работодателю, то есть к эксплуататору, конторский рабкласс не имеет, но имеет их к правящей бюрократии. Можно предположить, что это недовольство эксплуататора, солидарного с недовольством эксплуатируемого.
Основной представитель митингующих «за стабильность» - это бюджетник в столице и промышленный рабочий в Екатеринбурге. Обе категории сегодня объединяет административная зависимость.
Таким образом, высматривается противоречие между административно-зависимой частью населения, непосредственно жизнь и благосостояние которых зависит, в конце концов, от бюрократии и независимой непосредственно от чиновников части.
Первая часть просто обеспокоена потерей работы, поэтому протестные действия исходящие от нее весьма маловероятны. Промышленный же пролетариат находится в точно таком же положении, особенно в моногородах, где рабочий и административно зависим, так как чиновники собой представляют интересы рабочей заводской аристократии, что видно по Первоуральску, Нижнему Тагилу, Краснотуринску или Верхней Пышме, и экономически закабален, так как жилье и кредиты труженик получает по заводской путевке. Таким образом, пролетариату, оказывается, есть, что терять в своей борьбе, тогда как в те времена, о которых писали классики, им действительно было терять нечего, кроме своих цепей.
Офисный пролетарий в этом случае свободен и не получит административный нагоняй за то, что вышел против «кровавого режима». Мало того, босс вполне может за это своего работника поощрить. Вполне может и быть, что босс сам идет в колоне за «Свободу, равенство и братство», а совокупно за «Честные выборы» вместе со своим эксплуатируемым работником.
Точно таким же способом можно описать и интересы представителей разных слоев буржуазии. Ее также можно разделись на зависимые от того или иного страты.
Местные предприниматели, озабоченные судьбой своего дела, - постоянные прихожане депутатских и министерских приемных. Они в этом случае уступают только нашим пенсионерам. Жалобы везде практически одинаковы: монополия, бюрократизация и силовой прессинг. Налоги остаются также мотивом, но суть в том, что кабы не мешало первоперечисленное, предприниматель способен будет забыть о налоговом бремени.
Однако проблема экономического монополизма неразрывно связана с проблемой монополизма политического. Группы лоббирования просто отдают те или иные заказы не тем, кто лучше их делает, а где сидят свои. Таким образом, с рынка выдавливается одна часть буржуазии в пользу другой, через различные связи повязанная с правящей бюрократией. Таким образом, требования «честных выборов», устранения политмонополии… в общем требования либерального парламентаризма, исходящая от данных кругов бизнеса, совершенно обоснованы и отвечают их насущным интересам.
Та часть мелкого и среднего бизнеса, занимающаяся обслугой крупных корпораций, также в свом политическом стремлении заинтересована в том, в чем заинтересована данная корпорация. Тот же Интернет-кошелек Навального пополняется не только от крупных фирм, но и от обслуживающих их контор. В копилку скидываются не только частники, но и менеджмент данных фирм. Примером может служить тот же менеджер «Альфа-групп» Алексей Савченко.
Вырисовывается картина объективных условий буржуазно-демократического характера процессов 2011-2012 гг. Также виден расклад сил, в этом процессе участвующих. Фракции верхов просто тянут на свою сторону заинтересованные низы. Рекламируют: «Стабильность» или «Демократия».
Однако, если учесть, что бюрократия контролирует большую часть бизнес-активов страны, причем самых прибыльных, то перспективы буржуазного майдана малы.
Но…
6.
В марте 2013 года в Москве прошел Экономический форум (МЭФ-2013). Организатором выступила академическая интеллигенция и представители промышленных союзов России. Примечательность данного форума в том, что за последние 20 лет это первое мероприятия такого масштаба, прошедшее как альтернатива. Оно не было ни собранием либеральных рыночников, форумы которых получают широкую огласку и всячески поддерживаемые верхами, ни слетом консервативных сил, много рассуждающих о великом, ни ничего не говорящих конкретно.
Собрались известные своими взглядами Бондаренко, Бузгалин, Геращенко, Глазьев, Делягин, Дмитриева, Смолин. От иностранных коррепондентов приехали также известные своими взглядами Валлерстайн, Амин, Акаев, Гидденс, Гэлбрейт.
Темы панелей: «Кризис рыночного фундаментализма в мире и России. Рождение новых ориентиров»; «Будущее России: новая индустриализация или сырьевая модель?»; «Экономика должна обслуживать народ, а это в основном средний и бедный класс»; «Как реализовать потенциал экономики России? Политические механизмы» и так далее.
Прослушав выступления (они все есть на сайте форума), выводом можно сделать стандартную программу российской коммунистической партии. Приезжие члены-корреспонденты все как на подбор представители левой мысли и активные участники социалистических мероприятий. Организаторы форума, как уже говорилось – представители промышленной буржуазии России и научное сообщество.
На удивление, форум оказался не столь замеченным широкими СМИ, большая часть которых об этом вообще умолчала. Это же не подвальные посиделки левацких групп, пленумы левых партий и даже не Форум левых сил, которые собираются усилиями активистов политических движений. Это мероприятие высокого уровня.
Но суть в том, что, опять же повторюсь, инициатором выступили не какие-то леваки, окопавшиеся в административных кабинетах и даже не КПРФ или «Справедливая Россия», представители которых также выступали с докладами на трибуне форума, и в составе фракций которых сидит немало академиков и представителей промышленной буржуазии, имеющие думский ресурс.
«Сегодня одно из главных условий перехода к новой модели экономического развития – это перераспределение, это ограничение неоправданно высоких доходов прогрессивным налогообложением» - высказал мысль Аскар Акаев, бывший президент Киргизии
«Сегодня социальная справедливость является предпосылкой экономического успеха, потому что экономическая справедливость означает одно – появится дополнительный спрос, а без спроса со стороны людей нет спасения экономики» - говорил бывший федеральный канцлер Австрии Альфред Гузенбауэр.
«В отличие от других стран, львиная доля антикризисных денег в России ушла на поддержку банков и не дошла до реального сектора» - вторит академик Сергей Глазьев.
Кейнсианский подход очевиден. Заинтересованность в нем со стороны части буржуазного класса также. Однако подумаешь, форум.
Другое дело, что форум поддержали представители оборонно-промышленных кругов, которых никак не запишешь в обойму оппозиционно-либеральной буржуазии.
Одной из главных тем форума был вопрос по ВТО. Практически все участники осудили действия руководства страны по вступлению в данную организацию и не без оснований: выгодно это оказалось только нефтегазовому комплексу, но совершенно невыгодно реальному сектору экономики. Не просто невыгодно, а пагубно. Таким образом, левая академическая интеллигенция высказалась за защиту интересов отечественного предпринимательского класса. Из политических сил, как я уже говорил, форум поддержали те две парламентские партии, называющими себя левыми. Они обе по вопросу о ВТО голосовали категорически против, то есть, выступили против решения сырьевой бюрократии.
Обоснования данного голосования были отнюдь не идеологическим. Достаточно просмотреть состав фракций в федеральном парламенте обеих организаций, чтобы убедиться, что основной состав – это представители науки и промышленности.
Но это опять же к тому, с чего я начинал. А начинал я с укора представителям левых сил, отвергающих какие либо существующие объективные факты новейшего времени и мыслящее по мерке ситуации начала 20-го века. Они игнорируют отсутствие заинтересованности в создании социально-ориентированной перераспределительной системы не только у низов, но и части верхов. Игнорируют необходимость развивать капитализм. Последний сам создаст объективные условия для борьбы пролетариата с буржуазией, которая, кстати, находит свое высшее выражение в существовании буржуазной республики, за которую бился об оцепление ОМОНа столичный «болотный» протест.
Это шаг вправо и в оппортунизм, скажет левак, и здесь я вернусь к эпизоду из фильма «Линкольн»…
