Накануне 20-летия Конституции 1993 года Александр Алексеевич Кравец, депутат фракции КПРФ, член комитета Госдумы по охране здоровья, в своем интервью корреспонденту Галине Платовой анализирует, как изменилась жизнь в РФ с появлением нового Основного закона. Коммунист концентрирует внимание на статьях, провозгласивших: «РФ – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека» (ст. 7); «Человек, его права и свободы являются высшей ценностью…» (ст. 2); «Каждый имеет право на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены…» (ст. 37); «Медицинская помощь в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения оказывается гражданам бесплатно» (ст. 41); «Гарантируются общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования…» (ст. 43); «Каждый имеет право на жилище. Малоимущим… нуждающимся в жилище, оно предоставляется бесплатно или за доступную плату…» (ст. 40).
А. Кравец:
– Радужно на словах и по-другому в жизни. Под эти посулы и заверения в России практически разрушена социальная сфера. То, что в СССР было бесплатным, в РФ стало платным и малодоступным.
– Дела разошлись с конституционными положениями. Почему необязательным стало исполнение главного закона?
– Много причин… Конституция-93 вообще незаконнорожденное явление. Она возникла в результате государственного переворота, антиконституционных действий Ельцина и его команды. Она родилась на лжи, на крови октября 1993 года. Основной закон страны должен был всенародно обсуждаться и приниматься на референдуме. Но произошла подмена. В день голосования по Конституции 12 декабря на избирательные участки, по оптимистическим оценкам, пришло немногим более половины граждан, по другим данным – менее половины. В поддержку закона высказалось менее трети населения страны. А для принятия Конституции нужны были голоса более половины граждан. Такого результата власть не получила. Неслучайно господин Рябов, который тогда возглавлял Центральную избирательную комиссию, приказал уничтожить бюллетени. Они, видимо, свидетельствовали о том, что документ, по которому живет теперь страна, не является легитимным. Им заменили советскую социалистическую Конституцию, которая всегда исполнялась и служила интересам трудящихся.
– Конституция-93 тоже провозглашает Российскую Федерацию социальным государством…
– Только в ней за словом «социальный» скрывается классовая сущность государства крупного капитала, криминального по своему происхождению. Его интересы обслуживаются в течение этих двух десятилетий. Статья 7, гласящая, что государство должно обеспечивать достойные условия жизни и свободное развитие человека, является, по сути, издевательством над людьми. Ни одна из позиций не реализована, а поле для достойной жизни человека и его свобод неуклонно сужается.
– В чем это проявляется?
– Во второй части той же 7-й статьи сказано, что труд и здоровье людей охраняются. Но вспомним катастрофы на крупнейшей ГЭС, на шахтах Кузбасса, где погибли десятки горняков. Всё произошло из-за отсутствия надлежащей охраны труда. Ее не обеспечили хозяева. Или из другой области. У нас тысячи людей работают в торговле, в обслуживании, в организациях, связанных в том числе и с производством материальных ценностей, по серым схемам. Они не оформлены официально. Собственнику это выгодно – он не платит страховые взносы. А труженик не имеет ни медицинской страховки, ни гарантий охраны труда, здоровья, жизни, теряет свои права на трудовую пенсию. И так продолжается годами. Это сознательная политика. За нарушениями прав граждан стоят прибыли и сверхприбыли тех, кто сегодня управляет страной, владеет компаниями.
– Конституция гарантирует минимальный размер оплаты труда (МРОТ) – показатель социальной защиты и справедливости…
– Российский МРОТ не имеет ничего общего ни с защитой, ни со справедливостью. Сегодня это 5205 рублей в месяц, что несоразмерно даже с нищенским прожиточным минимумом. Но на этот МРОТ в стране живут, по официальным данным, 1,3 миллиона человек. В московской милиции (полиции) дороже обходится содержание служебной собаки. На заключенного в тюрьме тратится куда больше. К тому же сегодня мы сталкиваемся с ситуацией, когда даже эти жалкие гроши работодатели не выплачивают. Долги по зарплате стали привычным явлением. В стране объем невыплаченных работникам денег исчисляется миллиардами.
– Статистика утверждает, что в РФ растет уровень жизни.
– Статистика у нас очень своеобразная. Если на Западе в потребительскую корзину включены десятки наименований продуктов и услуг, то в российской корзинке всего 12 позиций. В моей родной Омской области цена корзины – около 7 тыс. рублей. Это уровень концлагеря, и то мы на него не выходим. У нас средняя зарплата 17 700 рублей.
Всё определяет нынешняя социально-экономическая политика, которая полностью противоречит утверждению о том, что РФ – социальное государство. В советские годы Омская область была одной из наиболее развитых в Союзе, а сегодня она одна из бедных – четвертое место от конца в Сибирском федеральном округе. Мой родной край – на положении колонии. Работает у нас нефтезавод. Он обеспечивал почти 40% бюджета нашей области. А теперь объявлен собственностью «Газпромнефти» и платит налоги Питеру. Омичам достаются только дым и плохая экология.
«Ушли» из области и другие крупные налогоплательщики. Были крупнейшие машиностроительные предприятия оборонного комплекса. Потом их включили в холдинги с московскими предприятиями Хруничева, «Салют». И вскоре от нашего машиностроения остались рожки да ножки. Положение аховое. Бюджет области наполнять некому.
От заводов, создававшихся в годы Великой Отечественной войны, остались территории. И эти территории разными махинациями передаются под застройку высокодоходного жилья или офисных зданий. Производства нет, есть конторы и фирмы, которые наживают свои состояния на спекуляциях. Так происходит не только в Омске, это общероссийская тенденция.
– Если есть застройка, значит, должна решаться жилищная проблема?
– Дельцы не занимаются социальными вопросами. Проблема ветхого жилья – острейшая в области. За последние 25 лет под видом всяких реформ с людей собирали деньги якобы на ремонт, на восстановление жилья. Но ничего не делалось. Теперь ветхость жилого фонда достигла критической черты. Для того чтобы в городе хотя бы поэтапно переселять людей из старых построек, ежегодно требуется не менее двух миллиардов рублей. Но таких денег в бюджете Омска нет. На 1 млн 200 тыс. горожан годовой бюджет составляет немногим более 8 млрд рублей. На жилищную проблему выделяется не более 50 млн рублей в год. Это ничто. Так и остаются тысячи семей в опасном для жизни жилье.
– А как на селе работают социальные статьи Конституции?
– На селе беспросветная нищета. Зарплата редко превышает 6–7 тыс. рублей. Да и ту не все имеют. Нет работы. Разгромлены животноводческие комплексы, поля зарастают бурьяном. Кто помоложе выезжает на заработки в другие регионы, а то и за границу. Деревни умирают.
– Что предпринимает власть?
– Добивает сельскую инфраструктуру. Ликвидирует школы, дворцы культуры, клубы, детские сады, медучреждения. За медицинской помощью и знаниями, обещанными Конституцией, сельчанам приходится ездить далеко, в районные центры. В Сибири расстояния большие. А дороги разбиты в пух и прах. Получить неотложную медицинскую помощь удается далеко не каждому нуждающемуся. Да и здравоохранение вконец обеднело. Нет средств на покупку транспорта, нечем оплачивать квалифицированных специалистов. Это у нас называется «оптимизацией»…
Пришли как-то ко мне на прием жители из пригородной Никоновки и рассказывают: при советской власти в селе были и дом культуры, и детские сады, и школа, и работа. Сейчас ничего нет. Даже малюток везут в детский сад за десятки километров. Не так давно произошла авария – на разбитой дороге автобус перевернулся вместе с детьми.
– «Оптимизация» лишает сёла социальных благ?
– Она губит села. Если в селе нет школы, детского сада, больницы, человек там не задерживается. Деревни пустеют и исчезают. Вот вам и «социальное государство»…
– Почему же в России стали лишними школы, больницы, детсады, клубы?
– Когда в стране начали возрождать частную собственность, развернулась приватизация, то новые хозяева, захватившие самые лакомые куски экономики, будь то в индустриальном, аграрном или строительном секторе, сбросили с себя социальную инфраструктуру. В советское время у каждого крупного предприятия были подшефные школы, свои пансионаты, санатории, медсанчасть, пионерские лагеря, дворцы культуры. «Эффективные собственники» отказались финансировать эти объекты. Им нужна большая прибыль, а не социальные гарантии народу. Государство безучастно наблюдало, как рушилась советская социальная система. То, что уцелело, перешло в систему платных услуг.
– Даже детсады не сохранили.
– Детсады тоже находились на балансе предприятий, когда те были государственными. А частнику детсады не нужны, их здания распродали под разные офисы. Когда немножко оживилось деторождение, обнаружилось, что садиков катастрофически не хватает. Только в Омске на начало года в очереди в детсад стояло 30 тысяч семей.
– Значит, надо вернуть детям здания, построенные в советское время, как положено в социальном государстве?
– Об этом и слышать никто не хочет. Предлагают платные садики, которые не всем по карману, да и работают в них не всегда квалифицированные специалисты. Это тот самый пример, когда провозглашается одно, а делается прямо противоположное.
– Сегодня с детсада начинается первичное образование ребенка и оно как бы гарантируется законом…
– Детсады, как я уже сказал, доступны далеко не всем, и качественное образование тоже. Что предлагало министерство? Только четыре предмета в школе считать основными, а остальные дополнительными, обучение предполагалось уже за плату. Пока эта идея не прошла. Зато вузовская система всё больше переходит на платную основу. В ущерб качеству образования. Преподаватели превращаются в продавцов мнимых знаний и якобы оригинальных дипломов – в рассрочку. То есть приходят люди, платят деньги, пять лет якобы учатся, получают диплом. Нередко за «корочками» ничего не стоит, кроме потраченных денег.
– Коммерческое обучение не контролируется?
– Какой может быть контроль при нынешнем уровне коррупции? Его нет нигде, потому что всё поражено взяточничеством. Суммы коррупционных оборотов поражают воображение.
Коррупция и воровство идут рука об руку. Ими пронизана социальная сфера, в частности здравоохранение. Например, почти все дорогостоящее импортное медоборудование приобреталось с коррупционными скандалами. Вспомним томографы. Они покупались по тройной цене. У нас в области произошло то же самое. Бывший министр здравоохранения попал под следствие. Тянулось оно три года. Насчитали, что экс-министр нанес ущерб более чем на 130 млн рублей. А отделался он штрафом в 130 тысяч. Теперь сроки обвинений прошли, дело закрыли и министр чист. Осадочек, конечно, у него остался. Солидный. Пресса писала о многоэтажном особнячке с кучей гаражей и прочим…
– А людям лекарство не на что купить…
– Не только лекарства. В целом здоровье наших людей в опасности. Бюджет здравоохранения скудный. А с 2014 года вводится финансирование через Фонд обязательного медицинского страхования. Ясно, что средств не хватит даже на самое первоочередное. Сошлюсь на человека авторитетного в медицинской среде, первого зама председателя нашего комитета по здравоохранению, хирурга, академика Академии медицинских наук товарища Герасименко. Он резко отзывается о том, что творится в медицине. Нет средств уже на такие операции, как эндопротезирование.
– А что делать людям, которым требуются более дорогие операции?
– Минфин разводит руками. Такое впечатление, что 2014-й еще как-то протянем. А что будет со здравоохранением в 2016-м – вырисовывается черная дыра. Изучая документы, поступившие в наш комитет при обсуждении бюджета, я обратил внимание на колоссальный рост платных медицинских услуг.
– Президент сказал: мы платные услуги предлагаем, чтобы у человека был выбор…
– Какой может быть выбор у человека с пустым кошельком? Это все равно, что голодного завести в шикарный ресторан и разрешить посмотреть на блюда, которые там подают. Вот какая это альтернатива.
Положение в нашем здравоохранении безвыходное. Ясно, что родители, спасая ребенка, будут готовы отдать последнее, лишь бы его вылечить. Нормальные дети будут стараться помочь своим престарелым родителям в получении квалифицированной медицинской помощи. Она будет платной, но далеко не всегда квалифицированной. Потому что хороших специалистов становится всё меньше. У нас были хорошие врачи, о чем еще помнят даже за границей. Есть у нас таланты и сегодня. Но созданы такие «рыночные» условия, что невозможно ни людей лечить, ни таланты развивать. Сейчас те, у кого есть средства, едут лечиться в другие страны, вывозят огромные деньги. А у нас всё опустилось вниз…
– Как лечиться, выживать нашим пенсионерам?
– Их социальные права сузились почти до нуля. В нашей области пенсионеров лишили даже такой льготы, как бесплатный проезд в общественном транспорте. У москвичей такое благо есть, а омским пенсионерам дается всего 30 бесплатных поездок в месяц. Вот и приходится бабушкам-дедушкам выбирать – к внуку поехать, к врачу или в магазин за продуктами. Пенсий на покупку билетов не хватает. Даже во время выборов одной из причин низкой явки стало то, что избирательные участки перенесли и до них надо было ехать, что для многих пенсионеров стало непреодолимой преградой – пешком идти тяжело, а потратить бесплатные поездки разорительно. Люди остались дома. Я в этом вижу один из способов отлучить советский электорат от голосования, уменьшить явку. Сегодня это выгодно власти.
– Это уже к вопросу об избирательных правах граждан…
– Такого положения с правами и свободами граждан, как у нас, нет, кажется, ни в одной более-менее цивилизованной стране. Каждая выборная кампания полна подлогов, подтасовок и экзотических «технологий». У нас в области достаточно сильная коммунистическая парторганизация. Наши сторонники и активисты частично минимизируют влияние административного ресурса. Тем не менее все махинации невозможно предотвратить. Поэтому выигрывает партия власти, а не народ.
– Так что же нам дала Конституция 1993 года?
– Ничего не дала, она только отнимала. Это Конституция изъятия у людей их собственности, прав, здоровья, будущего. По большому счету под флагом Конституции-93 наша страна деградирует, и самое страшное – деградирует человек.
Если бы Россия действительно была социальным государством, то человек развивался бы. Но у нас регресс по всем направлениям. Есть такой показатель, как человеческий потенциал. РФ по этому показателю находится в разряде стран третьего мира, которые недавно получили независимость. А были мы страной с колоссальным человеческим потенциалом. Но утратили его за прошедшие 20 лет.
– Прежде Конституция считалась неприкосновенной, а теперь в нее вносят изменение за изменением. Чем вызвано?
– Думаю, эта Конституция перестала устраивать власть. Ситуация усложняется. И начинают переписывать положения, связанные с устройством государства, системой правления. Продлеваются сроки пребывания у власти президента и Госдумы, чтобы подольше продержаться у руля без выборов. Сливают Верховный суд с Арбитражным, ослабляют прокуратуру, что противоречит утверждению о правовом государстве.
– Думаете, власть помышляет о новом Основном законе?
– Я этого не исключаю. Им нужно иметь прикрытие своим делам… Нельзя также забывать, что может всплыть проблема легитимности действующей Конституции.
– Что же тогда праздновать 12 декабря?
– Это не праздник. Эта дата – как придорожный крест на той развилке, где Россия повернула не в ту сторону и теперь уходит в тупик. В день 20-летия Конституции-93 мы должны понимать, что с Основным законом, прикрывшим уничтожение и разграбление советской империи, у России нет перспектив движения вперед.
Конституция-93 открыла путь капитализму в РФ и разожгла острую классовую борьбу между обогатившейся правящей буржуазией и бедным бесправным людом. А высшей точкой классовой борьбы, ясное дело, может быть революция. Только она может вытащить из бездны. Хотелось бы, чтобы революция была бархатной. Но для этого должен быть гигантский перевес сил на стороне тех, кто не хочет терпеть паразитов, чтобы абсолютное большинство народа поддержало бы этот процесс.
