Долгое время Китай воспринимался как спаситель мировой экономики от кризиса, своего рода локомотив, способный вытянуть развитые страны на путь в «светлое» капиталистическое будущее. Формально для безудержного оптимизма есть немало оснований. По количеству торгово-экономических партнеров Китай в 2012 г. обошел США. Он является крупнейшим производителем цемента, угля, стали, телевизоров и автомобилей в мире. Его экономика в 2000-е гг. росла в 4 раза быстрее, чем экономика развитых стран.
Красный Китай весьма специфическая страна. Так, например, в соответствии с Конституцией КНР частная собственность называется неприкосновенной. А государственная священной. Провозглашается, что строят социализм с рыночной экономикой. На самом деле сооружают капитализм вполне натуральный, девственный и дикий, лишенный всяких социалистических фиговых листков типа всесилия профсоюзов. Мечта завзятого либерала. И какая разница, кто заведует стройкой, организация, именующая себя коммунистической партией или какая другая. Как говаривал Дэн Сяопин, неважно, какого цвета кошка, лишь бы ловила мышей.
Ситуация в политической сфере напоминает то, что происходило в СССР в 1988-1989 гг., что не радует. 12 ноября 2013 г. в Пекине завершился исторический пленум ЦК КПК, на котором генеральный секретарь Си Цзиньпин заявил о необходимости начать перестройку. Отныне мерилом успехов в экономике будет рынок, а не партийцы или «красные директора». Это может означать отказ от системы мобильных социальных лифтов, ротации и замыкание элиты на себя. Чтобы государство при этом не развалилось, возникнет нечто вроде советского КГБ: наивные китайские не-юноши! – именно КГБ под чутким руководством части КПСС с удовольствием развалил СССР, надеясь (и не без оснований!) приватизировать свои привилегии в рыночную эпоху; вполне возможно, что нечто подобное со временем ждёт КНР, тем более что ради сверхприбылей компартия Китая несколько десятилетий назад уже позволила иностранному капиталу во все возрастающих объемах эксплуатировать собственный рабочий класс.
Китай является страной закрытой, однако поступающая информация свидетельствует о нарастании кризисных тенденций в экономике Поднебесной.
Проблемы отдельных банков в Китае, как и некоторые другие конкретные проблемы, заметили многие. В то же время, все они являются следствием некоторого базового обстоятельства - структурного кризиса в Китае. И вот об этом кризисе я и хотел сказать несколько слов.
Сегодня уже невозможно точно сказать, какой план был у Мао Цзедуна, когда он в 1965 году начал «культурную революцию». Мне кажется, что он хотел повторить план Сталина конца 20-х - 30-х годов с построением самодостаточной экономики. Для этого ему нужно было добиться двух результатов: во-первых, выйти из советской системы разделения труда, а, во-вторых, найти «первичный» источник технологий (как понятно, после достижения первого эффекта, СССР в качестве такого источника не подходил). Поскольку альтернативой СССР были только США, вся активность Китая была сконцентрирована в этом направлении.
Однако США молчали и в 1965-66 годах, когда Китай громил ту часть своей элиты, которая была ориентирована на СССР, и в 1968-69 годах, когда он перешел к прямым военным провокациям на советской границе... Только после того, как в США случился дефолт 15 августа 1971 года, в Пекин приехал госсекретарь Генри Киссинджер, а затем, в 1973 году, и президент США Ричард Никсон. В результате был достигнут ряд договоренностей. Главной из них стало открытие американских рынков для китайских товаров.
Тот путь, который СССР проходил многие десятилетия, Китай проскочил практически лет за 15. Однако при этом он попал в ситуацию, которая сегодня создает ему многие проблемы. Дело в том, что СССР ориентировался на внутренний рынок, в котором была низкая норма прибыли (в силу бедности населения). И по этой причине Сталин «тянул» все население СССР в сторону повышения уровня жизни. Да, разрывы между городом и деревней, между некоторыми регионами оставались, но, тем не менее, прибавочный продукт распределялся, в общем, поровну - поскольку это, как написано во всех учебниках, обеспечивает максимальный прирост частного спроса.
В Китае же такой проблемы не было - на первых порах внешних рынок был безграничным. И нужно было максимально увеличивать номенклатуру и качество товаров, чтобы получать от этого внешнего рынка все большую и большую прибыль. При этом было выгоднее не вкладывать вначале миллионы, а потом миллиарды долларов в развитие нищей деревни, а расширять масштаб и качество экспортного производства - поскольку на следующем шаге экспорт более сложной продукции приносил много больше прибыли.
Как следствие, в Китае сложились два сектора экономики. Один ориентирован на внешний спрос, в котором довольно высокая норма прибыли (которая, конечно, со временем падает, поскольку внешние рынки близки к насыщению), вторая - ориентированная на внутренний спрос. При этом зарплаты во внутреннем секторе низкие (поскольку он работает сам на себя). В экспортном - довольно высокие.
Для того чтобы понять разницу этих секторов, можно привести уровень доходов. В Пекине и Шанхае нормальной зарплатой является 1000 долларов в месяц, в то же время уровень нищеты в Китае с начала 2012 года - доход 1,5 доллара в день, и больше 100 миллионов человек живет ниже этого уровня дохода. Понятно, что люди с такими доходами не могут покупать продукцию, изготавливаемую экспортным сектором - и даже кредиты тут не помогают, поскольку для их возврата нет доходов. Но и представители экспортного сектора не хотят покупать продукцию, изготавливаемую «внутренним» сектором, поскольку она низкого качества (слишком дешевая). Разумеется, этот барьер не абсолютный, но он достаточно серьезный и, главное, все время растет.
Последние годы Китай решает важную проблему - углубление разделения труда требует новой качественной рабочей силы, то есть новые рынки сбыта и более высокую зарплату. Но внешние рынки сокращаются (тут и мировой кризис и прямое противодействие США растущей активности Китая), а внутренний рынок поддержать углубление разделения труда в Китае не может - слишком оторвался экспортный сектор от внутреннего.
При этом доходы двух секторов экономики разнятся не на десятки процентов, а в разы. Соответственно, взаимодействие секторов начинает создавать в них самих серьезные проблемы: внутренний сектор не может себе позволить купить современные товары, а экспортный - снизить доходы и нормы прибыли для того, чтобы эти товары продать. Иными словами, колоссальное население Китая перестало быть его главным экономическим козырем: бедное население, обслуживающее друг друга, уже не может поддержать основанный на интенсивном углублении разделения труда экспортный сектор.
Кроме того, за годы экономического бума китайские корпорации набрали кредитов в расчете на непрерывный рост прибылей в будущем. Под будущий спрос построены сотни ультрасовременных предприятий, но на их товары уже сегодня нет спроса. Отсюда корпоративный долг китайских компаний по последним данным приближается к 170% ВВП, что вполне сопоставимо с показателями американских корпораций.
Без серьезного «взрыва» эта ситуация обойтись не может, но дело даже не в этом, а в том, что не очень понятно, как Китаю сохранить свою современную экономику - для нее в будущем просто не будет рынков. Отметим, что в этом смысле у него практически те же самые проблемы, что у США - только в несколько иной форме.
