Спор о развитии капитализма в современной России
В своей статье по национальному вопросу («Советская Россия». 17.10.13) я высказал мнение, что известный ленинский тезис о том, что избавления от гнета капитала нет и быть не может вне дальнейшего развития капитализма, был не верен применительно к постсоветской России до рубежа прошлого и нынешнего веков, но вновь стал верен в нулевых и десятых годах XXI века. До рубежа веков реставрацию капитализма можно было еще затормозить и обратить вспять, возвратиться к социализму, минуя ужасы капиталистического прогресса. Но после этого рубежа путь к социализму пролегает только через развитие капитализма, а все предлагаемые меры искусственного торможения развития капитализма превращаются в утопию, в «реакционный социализм» либерально-народнического толка.
ПРОБЛЕМА эта ключевая для левой оппозиции – либо она правильно определит, в каком конкретно обществе живут граждане России, либо она обречена на стратегические и тактические блуждания. Наибольшая путаница по-прежнему наблюдается в вопросе, существует ли капитализм в России.
Между тем Программа КПРФ гласит на этот счет однозначно: «Обманом и насилием страна возвращена к капитализму. Это путь социального регресса, ведущий к национальной катастрофе, гибели нашей цивилизации». Итак, Россия возвращена к капитализму. Но очень многие до сих пор полагают, что раз происходит социальный регресс, национальная катастрофа и гибель «нашей» (какой конкретно?) цивилизации, то никакого капитализма в России нет. Есть только бандитский полуфеодальный режим, характеризуемый, в лучшем случае, как «первоначальное накопление капитала», которое еще не поздно «пресечь». Это было совершенно верно на исходе прошлого века. А ныне же, я полагаю, «пресекать» уже поздно, поскольку первоначальное накопление в основном завершилось и начался период «правильной» капиталистической эксплуатации, основанной на выжимании прибавочной стоимости из наемной рабочей силы.
На это мнение я получил (не только на форуме газеты, но и на других дискуссионных интернет-площадках) немало замечаний и возражений. Процитирую некоторые наиболее характерные. Основная группа возражений касается характеристики современного российского общества как капиталистического – самого факта наступления капитализма и датировки момента «происшествия»:
«В России не капитализм строится ныне, на радость диалектикам. Россия уничтожается на радость обезумевшим от вседозволенности мировым толстосумам и извращенцам. Криминализацией, культурной и моральной деградацией, замещением русского населения южными головорезами, сведением к нулю пролетариата как организованного класса. Налицо измена Родине. Целый комплекс тяжких преступлений против Отечества».
«Какие признаки позволяют утверждать, что российский капитализм находится в фазе развития, если его решающий вектор – все большее поглощение природных ресурсов и ускорение перекачки прибыли за рубеж? Если это и есть развитие – то лишь развитие экономической зависимости России от мирового капитала, на фоне роста паразитической сущности собственного полуколониального капитализма. Такой «прогресс» ведет к социализму? За горизонтом, скорее, видится погружение в нечто феодальноподобное».
«Автор несколько преждевременно диагностировал окончание реставрации капитализма и начало его «развития». Подобно хрестоматийной неравномерности развития случается и неравномерность откатов и реставраций. Сомнительно также и установление некого рубежа, до которого история идет в обратном реставрационном направлении, по достижении которого начинается непременное движение вперед по не пройденным ранее путям «развития» капитализма. Опасаюсь также, что буржуазная контрреволюция вполне перманентна, подобно социалистической революции в понимании Маркса и Ленина, поэтому она вовсе не обречена остановиться по окончании этапа уничтожения социализма (Октябрь наоборот), ей вполне по нутру далее пройти в обратную сторону и буржуазно-демократический этап (Февраль наоборот) и т.д.».
«Интересно, а как Фролов вообще определил, что именно после 1996 года нам понадобился капиталистический прогресс?»
«А кто этот господь Бог, который определяет рубежи? И кому он поручил те рубежи озвучивать?»
Далее следуют упреки, очень похожие на те, которые делались народниками в адрес марксистов в конце XIX века. Дескать, если марксисты считают капитализм в России неизбежным и прогрессивным, то они должны открыть кабак и заняться насаждением капитализма:
«Ну что это за демагогия автора, если социализм следует за капитализмом, то следует поддерживать капитализм, пока он не преобразуется в капитализм?»
«Такого рода «левые» – враги, они «за развитие капитализма», это те же либералы».
«Предложение развития капитализма прозвучало не вполне обоснованно. Зачем его развивать?»
По логике автора, «вся деятельность КПРФ призвана хотя бы не тормозить развитие капитализма, а способствовать его развитию. Выходит, Гайдар, Чубайс и др. объективно приближали нас к социализму, а мужики-то не знают».
Однако прошу оппонентов указать у меня хоть одно слово в ПОДДЕРЖКУ капитализма. Не найдете, ибо не там ищете. Дело здесь вовсе не в «поддержке», а в том, что развитие капитализма – не вопрос нашего одобрения или осуждения, желания или нежелания, не субъективного «выбора» исторического «пути для отечества», а вопрос факта. А признание объективности факта вовсе еще не означает признания его желательности. Спору нет, факты могут быть крайне неприятными, но от того что мы спрячем головы в песок, они не изменятся.
Объективные доказательства факта наступления капитализма мне уже не раз приходилось излагать, в частности, в цикле статей «Что такое трудовой народ?» («Советская Россия». 6, 22 и 25 мая 2010 г.). Но то ли аргументы оказались недостаточно убедительными, то ли многие читатели просто пропустили их мимо ушей. Причина, возможно, заключалась в том, что в 2010 году кризис «мерцал», то обостряясь, то затухая, – сигналы с мирового и российского рынков поступали неоднозначные, и потому для окончательных оценок не хватало данных. Оставалось не вполне ясным, подчиняется ли российская экономика общей тенденции развития всемирного капитализма или она может еще вырваться из этого тренда. Теперь, три с половиной года спустя, такие данные накопились. И поэтому попробую еще раз дать в развернутом и детализированном виде ответ на вопрос, почему я констатирую «победу капиталистической реставрации» и датирую «момент» этого социально-экономического перелома рубежом XX–XXI веков.
СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ и политический анализ требует выделения из груды статистических сведений ключевых элементов, определяющих главное направление эволюции, и сопоставления их друг с другом. Нобелевские лауреаты по экономике выбирают последние полвека одни данные. Я же, не претендуя на их авторитет, выбираю другие. А именно наиболее существенные, на мой взгляд, показатели происшедших за истекшие 25 лет изменений. Три таких показателя сведены для наглядности в график.
Все данные взяты из отчетов Росстата и Центрального банка России. Признавать их целиком достоверными, конечно, нельзя. Однако следует заметить, что многочисленные конспирологи-разоблачители официальной статистики, обвиняющие ее в том, что она в разы и на порядки искажает реальные показатели, сами расходятся между собой в разы и на порядки, и доверять им следует ничуть не больше, чем Росстату. Можно бесконечно спорить о том, насколько официальные данные преуменьшены или преувеличены, но бесспорно то, что общие тенденции экономического роста/падения они отражают. А нас здесь интересуют в первую очередь как раз тенденции.
Цифры на левой шкале графика показывают изменения объема внутреннего валового продукта и конечного потребления домохозяйств. Кривая с круглыми маркерами отображает объем ВВП. Колонками изображен общий объем конечного потребления. При этом каждая годовая колонка поделена на пять частей – на 20-процентные доли населения (квинтили) от первого, нижнего и беднейшего до пятого, верхнего и богатейшего – по доле и абсолютной величине их потребления. Цены на левой шкале – рублевые и сопоставимые, пересчитанные для удобства восприятия в цены 2012 года.
Правая шкала графика показывает (в долларах США) изображенные колонками отрицательные или положительные величины чистого вывоза/ввоза частного капитала из России и в Россию. Официальные данные за 1992–1993 годы на этот счет отсутствуют, поэтому для них взята наиболее распространенная экспертная оценка.
К этим показателям следует добавить еще несколько рядов данных: доли квинтилей населения в конечном потреблении, децильный коэффициент – отношение доходов богатейшей десятипроцентной доли населения к доходам беднейшей десятипроцентной доли и доля государственной собственности в основных фондах. Однако они слишком загромоздили бы график, поэтому привожу их в отдельной таблице, но не сплошь, а только в переломные годы.
По сочетанию всех этих шести показателей достаточно определенно выделяются четыре периода. Разумеется, границы между периодами подвижны и могут отклоняться по тому или иному показателю на год-два в ту или иную сторону, но взятые в совокупности, эти показатели отражают определенные качественные социально-экономические моменты на пути формирования присущих капиталистическому способу производства общественных классов и отношений между ними.
1. 1988–1991 годы. Кризис советской экономики. Производство ВВП стагнирует с тенденцией к спаду, но в то же время потребление растет. Это разнонаправленное движение говорило о том, что начиналось проедание накопленного в предшествующие годы. Причиной тому были превращение огромной массы безналичных денег в наличность и образование так называемого рублевого навеса над рынком, расцвет в силу этого черного рынка, на котором меньше чем за «три цены» ничего из дефицитных товаров не продавалось.
Конечное потребление домохозяйств выросло за три года в 1,14 раза. Степень имущественного расслоения уменьшилась: доля беднейшего квинтиля увеличилась с 10% до 11,9%, а доля богатейшего квинтиля снизилась с 34% до 30,7%. Децильный коэффициент колебался около 4,5. Доля госсобственности составляла 91%. Достоверные сведения о вывозе/ввозе капитала на данный период отсутствуют.
2. 1992–1999 годы. Первоначальное накопление капитала путем проедания советского наследства. Производство снижается, а потребление, резко упав в первый год, держится далее на постоянном уровне с некоторой тенденцией к повышению. В первый же год рублевый навес и черный рынок были уничтожены либерализацией цен. Это и есть классический период первоначального накопления капитала – период проедания советского наследства.
Конечное потребление домохозяйств снизилось до восьми десятых от уровня 1991 года. Степень имущественного расслоения возросла: доля беднейшего квинтиля упала с 11,9% до 5,9%, а доля богатейшего квинтиля взлетела с 30,7% до 47,6%. Децильный коэффициент сразу скакнул в 1992 году с 4,5 до 8. Далее он возрос к 1999 году до 14,1. Доля госсобственности также резко снизилась с 91% до 26% в течение одного года.
Отток капитала образует неотъемлемую часть объема проедания и держится в среднем на одном уровне – около 21 млрд в год. Разовое сокращение чистого вывоза до минус 3,9 млрд в 1995 году объясняется, очевидно, приватизацией крупнейших кусков госсобственности на позорно знаменитых залоговых аукционах. Недаром же чистый приток капитала наблюдался единственный раз за весь восьмилетний период именно во втором квартале того года.
3. 2000–2007/08 годы. Эксплуатация остатков советского наследства. Рост производства сопровождается ростом потребления. Это означает, что начался период «правильной» эксплуатации и извлечения прибавочной стоимости. Произошел переход от проедания советского потенциала к его производительной эксплуатации. При росте ВВП в 1,71 раза конечное потребление домохозяйств возросло в 1,83 раза. Степень имущественного расслоения принципиально не изменилась: доля беднейшего квинтиля снизилась с 5,9% до 5,1%, а доля богатейшего квинтиля увеличилась с 47,6% до 47,8%. Децильный коэффициент увеличился до 16,7. Доля госсобственности в экономике практически не изменилась по сравнению с предшествующим периодом.
Вместе с ростом ВВП уверенно росло и сальдо ввоза/вывоза капитала, перейдя в последние два года в область положительных значений. Чистый вывоз капитала в среднем за год составил 8 млрд долларов. Но средние цифры здесь не годятся: если в 2000–2005 годы общий чистый вывоз составил 59 млрд, то чистый ввоз за 2006–2007 годы составил 123 млрд.
Относительно этого периода можно сказать, что он явил собой пример быстрого междукризисного капиталистического экономического роста. Два момента свидетельствуют о капиталистическом характере развития: синхронное возобновление роста ВВП и роста потребления; уменьшение вывоза капитала и переход к его ввозу.
Но это был только период, короткий отрезок на историческом пути. За два восьмилетия постсоветская Россия в ускоренном темпе пробежала путь, который в европейской истории занял минимум два столетия. Потому и кризис наступил столь же стремительно.
4. 2008/09–2012 годы. Кризис капиталистической экономики. В первый год производство резко падает при некотором увеличении конечного потребления, повторяя «модель» 1991 года. Здесь тоже произошло проедание – стабилизационного фонда. Далее ВВП возобновляет рост, но потребление на него не реагирует, оставаясь все три года практически без изменений. Степень имущественного расслоения также практически не изменилась.
Рост производства при постоянстве потребления есть рост мобилизационный. Но мобилизации бывают разные. Что именно мобилизуется в данном случае? Вывоз капитала. Его среднегодовой отток составил 73 млрд. А суммарный чистый вывоз капитала в три с половиной раза превысил отток за 1992–2007 годы.
Почти весь прирост ВВП выводился за рубеж. Так, в 2012 году прирост ВВП составил 66,3 млрд долларов, а вывезенный капитал – 59,8 млрд. По итогам трех кварталов 2013 года чистый вывоз капитала составил уже 48,2 млрд долларов, а годовой прогноз – 62 млрд. Это свидетельствует о крайней неуверенности капиталиста в надежности продолжения ведения бизнеса в России. Кризис сильно напугал его, и, несмотря на возобновившийся экономический рост, он предпочитает иные, зарубежные точки приложения своих капиталов. И в то же время доля государственной собственности в основных фондах резко сократилась сразу на четверть – с 24% в 2008 году до 18% в 2012 году. Общая картина получается такая: государство бежит из экономики, оставляя собственность частному капиталу, а капитал – бежит из России. Налицо обострение противоречий капитализма.
ТАКОВЫ сырые данные, сопоставляя которые каждый может делать свои выводы. Я на их основании прихожу к выводу, что переломный момент – переход от второго периода к третьему в 1999–2000 годах. Первоначальное накопление завершается и наступает период «правильного» извлечения прибавочной стоимости. Во втором периоде четко прослеживается процесс разворовывания и проедания, национального достояния, когда ВВП падает, а совокупное потребление сохраняется в целом на постоянном уровне. Оно поддерживалось за счет уничтожения производства и распродажи его основных фондов. Оборудование цехов и целых заводов демонтировалось и сдавалось в металлолом, а бывшие производственные площади сдавались в наем под офисы, склады, магазины, казино и прочие развлекательные места для богатейшего 20% населения. Это аргумент в пользу «мутации».
Однако на рубеже столетий ситуация меняется – начинается экономический рост, а вслед за ним возобновляется и общий рост потребления. Это аргумент в пользу наступления «настоящего» капитализма. Причем положительная корреляция изменений производства и потребления, которой не было во втором периоде, – верный признак если не полного исчезновения, то существенного сокращения в потреблении доли воровства, проедания и спекуляции. То есть признак перехода от присущего первоначальному накоплению примитивного грабежа к «правильной» эксплуатации наемного труда, к «правильному» извлечению прибавочной стоимости.
Сам факт перехода большей части государственной собственности в частные руки никем не подвергается сомнению. Но для доказательства капиталистического характера приватизации этого недостаточно. Нужно еще доказать и то, что приватизированная собственность на средства производства является именно капиталом, то есть фактором эксплуатации наемного труда, извлечения прибавочной стоимости. Ведь что такое реставрация капитализма, в чем суть капиталистического способа производства? Она в том, что существуют два граждански и политически свободных субъекта – свободный собственник всех средств производства (капиталист) и столь же свободный собственник своей рабочей силы (пролетарий), не имеющий никакой иной собственности.
Об этом говорит тот факт, что при общем повышении потребления существенно изменилась его структура. Изменение сложилось из двух противоположно направленных процессов – обнищания бедных и обогащения богатых, имущественного расслоения и нарастания социального неравенства. Конкретный его масштаб ныне таков. Официальный прожиточный минимум в РФ на конец 2012 года – 6,7 тыс. рублей на человека в месяц. А среднемесячное душевое конечное потребление составило в том году тысяч рублей:
I квинтиль – 4,6
II квинтиль – 8,7
III квинтиль – 13,2
IV квинтиль – 20,0
V квинтиль – 42,3.
В целом – 17,8.
При этом богатейший, пятый квинтиль восстановил свой уровень потребления 1991 года уже в 1993 году, четвертый – в 2002 году и третий – в 2006-м. Беднейшие 40% населения не восстановили его до сих пор и продолжают прозябать на грани и за гранью прожиточного минимума. Как же они тогда выживают? По данным холдинга «Ромир», сегодня в России около 40% семей половину своего пищевого рациона производят самостоятельно – то есть держат кур, скотину и ходят на рыбалку совсем не ради удовольствия. И доля таких семей, живущих благодаря собственному натуральному хозяйству, уже много лет почти не меняется». Иначе говоря, развитие капитализма на одном общественном полюсе породило развитие натурального хозяйства на противоположном полюсе.
НО ЭТО ЖЕ не развитие, а разрушение! – возражают мои оппоненты. Это не капитализм, а грабеж! Не приватизация, а воровство! Не рынок, а базар! И далее следует ряд леденящих душу жизненных примеров.
«У России нет ни времени, ни жизненных сил «развиваться» до «капитализма с человеческим лицом».
«А развитие капитализма случайно не пролегает опять через мировую войну? Может, в таком случае реакция лучше прогресса?»
Простите, а кто вам рассказал о «человеческом лице» капитализма? Капитализм и есть одна из исторических форм грабежа. У него нет человеческого лица, а есть только звериный оскал, гримируемый под лицо исключительно под внешним давлением – Октябрьской революции, Победы СССР во Второй мировой войне, первого спутника и полета Гагарина. Стоны, что в России не капитализм, а грабеж, говорят лишь о том, что стенающие представляют себе развитие капитализма не как ужесточение грабежа, а как раздачу пряников. Когда капитализм противопоставляется уничтожению России, отсюда вытекает, что капитализм есть нечто «хорошее». А не приходила в голову мысль, что Россия уничтожается именно посредством строительства капитализма?
Все подобные возражения – сугубо народнические конца XIX века. Читая их, возникает подозрение, что представления моих оппонентов о капитализме не выходят за рамки глянцевых журналов и того, что навязывалось нашему народу пропагандой конца 80-х годов. Подсознательно подразумевается – капитализм есть рай земной с широкой раздачей колбасы и пряников. Сравнивая текущую российскую действительность с рисуемой буржуазной пропагандой картиной земного рая, оппоненты, естественно, приходят к «неотразимому» выводу, что это не капитализм. Отсюда вытекает заключение, что оппоненты, как это ни прискорбно, пропитаны буржуазными иллюзиями.
Дело известное. «Целый ряд ошибок народнических писателей, – отмечал Ленин в «Развитии капитализма в России», – проистекает из их попыток доказать, что это непропорциональное, скачкообразное, азартное развитие не есть развитие». И еще оттуда же: «Нет ничего более нелепого, как выводить из противоречий капитализма его невозможность, непрогрессивность».
Развитие капитализма есть не что иное, как процесс углубления и обострения его противоречий. Попытки же искусственно их сгладить и притупить – реакционны. Поэтому прогрессивные лозунги оппозиции девяностых годов, будучи механически повторяемы в нулевые и десятые годы, становятся реакционными. Вопрос об отношении марксиста к капитализму заключается в том, должен ли марксист видеть «свет в конце туннеля» в задержке развития, торможении противоречий капитализма либо, наоборот, в их обострении. До дефолта
98-го еще можно было повернуть назад, но после него можно только рваться вперед по пути раздувания противоречий капитализма. Это понимают и читатели. Приведу два высказывания.
«Если же и говорить о развитии капитализма, то только в аспекте организации классовой борьбы трудящихся за свои права – другого смысла и надобности для трудящихся в этом развитии нет».
«Реставрации социализма в экс-СССР, на которую мы уповали до середины 90-х, не будет. Сейчас только один путь – прорубаться через капитализм: от неразвитого капитализма к развитому, к накоплению противоречий между трудом и капиталом и к разрешению этих противоречий – к новой социалистической революции».
Сказано неплохо, я вполне согласен. В заключение скажу, что возражения и замечания на эти тезисы принимаются, но большая просьба впредь основывать их не на эмоциях и мелкобуржуазных иллюзиях, а на цифрах и фактах, сравнимых с теми, что приведены в этой статье.
