В Екатеринбурге на днях снесли очередной памятник архитектуры (на ул. Гоголя). власть поохала-поахала и на том успокоилась. Раз успокоилась, то через несколько дней - снесли следующий, на ул. Луначарского. Власть снова охает-ахает и успокаивается.
Этот спектакль нарушения закона и чиновничьего возмущения горожане наблюдают уже многие годы. Вследствие чего памятников архитектуры ни советского, ни досоветского периода в нашем городе скоро не останется совсем и его туристический потенциал можно забыть. В самом деле: не показывать же туристам типовой гражданский или культовый новострой, которого в любом российском городе хватает? Между тем, кажется, что для пресечения незаконного сноса архитектурных памятников властям достаточно одного: издать постановление, запрещающее сооружать на месте незаконно снесенных зданий коммерческие объекты, а потом это собственное постановление соблюдать. Всего-то. Раз такого постановления нет, то все охи и ахи властей по поводу убийства архитектурной старины относятся к разделу служебного лицемерия – не личного, а именно служебного, выражаемого по долгу службы одновременно со служебным же бездействием.
Подобные преступления и лицемерный цинизм имеют место быть не только в нашем городе, а по всей стране. Только по официальным данным, в России за последние 20 лет уничтожено 2500 памятников культуры. Добавим к этому, что только в нашем городе за тот же срок ликвидировано около двадцати книжных магазинов и что книги теперь стоят в пять раз дороже бутылки водки, добавим к этому описание ситуации в здравоохранении и образовании, и мы увидим картину, сошедшую со страниц кошмарной антиутопии в духе Р. Брэдбери. Десятки лет нас пугают ужасами советского «тоталитаризма», но, очевидно, только затем, чтобы отвлечь внимание от ужасов окружающей действительности.
Давайте назовём вещи своими именами: хочет власть этого, или не хочет, но она своим попустительством убивает национальную культуру России. И давайте признаем, что происходит это при почти полном равнодушии населения страны, или даже при поддержке его. Если возникает общественный протест, то он быстро нейтрализуется. Один из приёмов такой нейтрализации – перевод критики из практического в символический план, замена действительного объекта критики на иллюзорный. На это гражданские движения ведутся легко, с увлечением участвуя в предложенных властью дискуссиях. Так, вместо обсуждения социальных проблем и их практического решения, общество переключается на темы, либо заведомо не решаемые, либо не имеющие никакого общественного смысла: хоронить или нет тело Ленина, можно ли плясать в православных храмах, является ли преступником Сталин, достойны ли общественного признания геи и лесбиянки? Каждый по отдельности этот вопрос содержателен лишь постольку, поскольку от решения его ничего не зависит в практической сфере для самого общественного устройства. Однако каждый из них преподносится именно как общественно-важный вопрос. Чем больше о них говорят, чем однозначнее высказывается по их поводу власть, тем крепче общественные иллюзии о реальных социальных изменениях. В совокупности все эти вопросы представляют собой защитную стену режима, о которую часто с радостью разбивает свой лоб оппозиция. И тут надо отдать должное её наивности и искусности кремлёвских политтехнологов.
Таким образом, обосновывая себя борьбой против «ужасов советского тоталитаризма», постсоветский режим в действительности борется только с его культурным и социально-значимым наследием, впрочем, не забывая уничтожать и культурное наследие досоветской эпохи. А то негативное, что послужило поводом для слома советского режима, бережно сохраняется и воспроизводится в расширенном и обострённом виде самой властью: коррупция, социальное неравенство, социальная несправедливость и т.д. И кто даст гарантию, что воспроизводство этого не достигнет критической точки, за которой последует новый политический слом? Поэтому можно сказать, что, обманывая гражданское общество, власть водит за нос и самое себя. Не решая социальных проблем, забалтывая их, ведя войну не с преступниками, а с памятниками и с символами, власть сама рискует стать только символом, символом государственной безответственности, которой противостоит ответственность граждан за свою страну. Поэтому не будет уж таким большим преувеличением сказать, что власть, водрузив на место монументального ордена Ленина на Плотинке часы, ведущие обратный отсчет до начала олимпиады, на самом деле начала отсчитывать конец своего собственного срока.
